Гость
В ритме больших городов

Художник-авангардист Катя Пюаш, родившаяся в Севастополе, собирается покорить Москву и Нью-Йорк.

Как писала московская пресса, биография Кати Пюаш вполне обычна для жителя конца XX — начала XXI века: родилась в Севастополе, училась в Сорбонне, а первые выставки проводила в своей парижской квартире. Позже был клуб легендарного Алексея Хвостенко и нью-йоркская мастерская фотографа Бетти Фридмен, куда на просмотр экспозиции пришла Йоко Оно. «В твоем возрасте неинтересной быть нельзя», — сказала вдова Джона Леннона.

На прошлой неделе Катя Пюаш приехала к родителям в Севастополь, где и была обнаружена корреспондентами «СГ».

— Пюаш — фамилия французская?

— Нет, на самом деле моя настоящая фамилия — Пугач. Однако в загранпаспорте меня записали как «Puhach». По-французски это звучит «Пюаш». Вот так и получился мой псевдоним.

— Ваши первые выставки прошли в Париже?

— Да, я проводила их у себя в квартире. Порой здесь собиралось человек семьдесят зрителей. Соседи бунтовали, вызывали полицию. К счастью, с ней удавалось находить общий язык. Иногда полицейские даже присоединялись к нашим party.

— Чем отличается современное русское искусство от западного?

— Своей глубиной. Произведения наших художников менее надуманны. Мы больше страдаем, наверное. Даже трагедия 11 сентября несоизмерима с тем, что пришлось пережить русским в XX веке. Снаружи сейчас Америка выглядит красиво, однако на самом деле идет перенасыщение «пластмассовым миром». И мне кажется, что все их страдания еще впереди.

— Кстати, вы себя тоже называете русской?

— Паспорт у меня украинский. Но Севастополь считаю русским городом. Крым вообще для меня — источник вдохновения. Если сюда не приеду раз в полгода, становится плохо. Мне предлагали во Франции десятилетний вид на жительство, но при этом я не могла бы выехать из страны на протяжении трех лет. Я поняла, что без Крыма не проживу, и отказалась. Однако оставаться здесь пока тоже не могу — мне необходимы ритмы больших городов.

— Это означает, что в провинциальном Севастополе невозможно себя реализовать?

— Севастополь — провинция, однако никак не дыра. Я часто представляю, что бы случилось, останься я здесь. Наверное, связала бы свою жизнь с морем. Яхты, дайвинг и тому подобное. Что же касается творчества... Бульварные картинки уж точно бы не рисовала.

— Что вы можете сказать о местных художниках?

— Мне кажется, что им не хватает экспериментальности, смелых жестов. Взяли бы покрасили девятиэтажные дома-коробки и порадовали жителей. Я бы делала что-то в таком стиле.

— Вернемся к ритмам больших городов. Вам не хватает Парижа?

— Если сравнивать с Москвой и Нью-Йорком, Париж я не считаю прогрессивным городом. Он мне напоминает антикварную лавку. Поэтому дальше я отправлюсь в Америку.

— Вы собираетесь покорять Нью-Йорк?

— Да, но я не собираюсь американизироваться. Нелепо, но приходилось встречаться с теми, кто стыдится своей принадлежности к России. С другой стороны, попасть в русскую диаспору — тоже не лучший вариант. На мой взгляд, диаспора означает отсталость развития, это утопия. Люди живут в своем замкнутом пространстве. Я недавно в Лос-Анджелесе попала в магазин в русском районе и поняла, что оказалась в самом настоящем совке: продавец, запахи, поломанные весы — все было оттуда.

— И все-таки, почему Америка?

— Современному художнику просто необходимо быть в курсе того, что происходит по обе стороны океана. Только тогда он имеет право называться актуальным.

Сергей СТЕПАНОВ

© Использование материалов в любой форме без письменного согласия редакции не допускается!