В этом году зрители увидят обновленную версию спектакля.
Спектаклем «И смех, и слезы Херсонеса» по одноименной пьесе севастопольского драматурга Игоря Маркевича 15 августа 1982 года был открыт первый театральный сезон в Херсонесе Таврическом. Эта премьера стала грандиозным событием не только для Севастополя, но и прогремела на весь Советский Союз. Спектакль оказался очень удачным, масштабным, в нем задействовали не только состав театра, но и городские творческие коллективы и ансамбли, были включены танцевальные номера. Постановка в руинах Херсонеса была необычным и ярким действом.
Спектакль в Херсонесе начинался в семь часов вечера, а заканчивался в двенадцатом часу ночи. Руководству театра приходилось договариваться с городским руководством об организации автобусов, которые развозили бы зрителей.
— Мы посчитали и удивились: оказывается, за 30 лет мы поставили ровно 30 премьер! На момент премьеры мы были единственным театром в СССР, который работал на открытой площадке. И четвертым театром в мире! 15 августа 1982 года мы открыли сезон и 11 раз подряд отыграли «И смех, и слезы». Каждый день! Это было что-то невообразимое... А сезон мы закрыли глубокой осенью, 17 октября, когда было уже прохладно — первый раз за всю херсонесскую историю, — говорит заведующая литературной частью театра им.Лавренева Аксинья Норманская.
В октябре актерам приходилось надевать под херсонесские туники свитера и трико, чтобы не замерзнуть.
Спектакль в руинах произвел фурор
Главным режиссером театра флота в те годы был Александр Смеляков. Когда И.Маркевич принес ему свою пьесу, в основе которой — легенда о Херсонесе, А.Смеляков сразу же схватился за нее. «Давно мечтал поставить что-нибудь в Херсонесе», — сказал он. Кроме исторической составляющей, пьеса «И смех, и слезы Херсонеса» — остро социальная. Описанная в ней демократия херсонеситов — хлесткая пародия на демократию нынешнюю.
— Нужно было обладать большой режиссерской смелостью, чтобы прийти в развалины. У Смелякова было хорошее чутье, он выбрал площадку, удобную для зрителей и актеров, мы тогда работали внизу, у некрополя. Использовали стены, проходы. Там была хорошая акустика, можно было говорить шепотом и все было слышно. Все совпало — его желание, замечательное место, аура Херсонеса, — вспоминает заслуженный артист АРК Вячеслав Земляной.
— Мы увидели мощную отдачу от зрителей, две шеренги матросов не могли остановить их напор! Билетов никогда не было, люди приходили со своими стульчиками. Яблоку негде было упасть, зрители и на стенах сидели. Такая заинтересованность, конечно, давала нам силы. Это действительно была новинка, и первооткрывателями были мы, — вспоминает народная артистка России Валентина Попова. И она, и В.Земляной играли в премьерном спектакле в 1982 году. В.Земляной до сих пор задействован в постановке — он исполняет роль переводчика.
— Это было ново, интересно, вписывалось в пейзаж. Со сцены спектакль смотрелся бы не так, как на фоне природы и древних камней. Спектакль был созвучным современности и смешным, люди увидели в нем себя, — поделилась своими воспоминаниями о премьере 1982 года севастопольская писательница Галина Дейнега.
Выступать в Херсонесе — дело рискованное
Актеры вспоминают, какими сложными были первые репетиции на сцене городища. Приходилось учиться лазать по стенам без страховки. Оказалось, что на открытой площадке трудно пользоваться гримом — нужно доиграть 10-15 минут до антракта, а половина уса как назло уже отклеилась. Кроме того, чтобы вжиться в роли, актеры готовились к спектаклю, посещая архив и изучая одежду и быт херсонеситов.
В.Попова в спектакле «И смех, и слезы Херсонеса» играла Амбатию, рабыню дочери правителя Херсонеса. Работала на четырех площадках: из-за реставрации театральную сцену сначала перенесли к башне Зенона, затем в — Итальянский дворик, и наконец — в античный театр. Артистка вспоминает, как на первой площадке актерам приходилось оббегать ее для следующего выхода более ста метров, а затем возвращаться, чтобы не останавливать действо.
— Это был такой темпоритм! И самое главное — мы работали на стенах, сверху, без страховки. Это было, конечно, безумие, и травмы были, — говорит В.Попова. — Я падала, пришлось операцию делать. На «Генрихе VI» на каблуках, в платье с цепями весом 8-12 кг надо было на стенку залезть и спуститься. Высота до шести метров. Пошел дождик, стены стали влажными, и вот я каблуком становлюсь на самом верху и падаю на острые камни. А бывало так: бегу по лестнице наверх, а она даже не закреплена вверху. Раз — и я вместе с ней качаюсь, от стены и назад. Зрители ахнули! Наверное, подумали, что это цирковые номера. Риска очень много, но в этом и новизна, — говорит артистка. — Однажды во время спектакля пошел сильный дождь. Зрители сидят, накрывшись газетами. Мы уже мокрые, парики опали. Первый акт заканчиваем и отменяем спектакль, потому что полил такой ливень. И мы бежим к своему автобусу, а зрители бегут за нами и кричат: «Ну расскажите, чем закончилось!»
Борьба за внимание зрителя
На открытой площадке актерам сложнее работать и приходится потрудиться, чтобы собрать зрительское внимание. Шум из близлежащих баров, звуки скрипки с фестиваля, который проходит неподалеку, колокольный звон — все это отвлекает зрителей, а артистам приходится это преодолевать.
Заслуженный артист России Борис Талах вспоминает, как во время спектакля «Эзоп» у башни Зенона артистов подвела аппаратура — поздно вечером внезапно выключилось освещение. Пришлось подогнать автобус и при свете его фар доигрывать спектакль.
— Бывало такое, что весь город заливает ливень, — продолжает рассказывать В.Попова. — Мы думаем: может, хоть сегодня не будет спектакля? Приезжаем туда — солнце. Или: только прошел ливень, на сцене лужи. Консервными банками сам режиссер и мы за ним вычерпываем эти лужи, чтобы хоть ходить можно было. Это сродни какому-то подвигу.
Главный режиссер театра народный артист России Александр Губарев вспомнил свое трагикомическое выступление на античной площадке.
— В спектакле «Генрих VI» я играл воина, и в одном из боев меня убивают. После этого меня должны убрать со сцены. Сын мой остается на сцене, а актер, который должен был ему помогать отнести меня со сцены, с кем-то заговорился и не вышел. Жена сидела в первом ряду, и мы ждали, что после этой смерти я должен уходить домой. И тут она видит, что актер меня поднимает, а у него камешек под ногой уходит в сторону. Через секунду мы вместе летели на камни. И тут слышится русская бранная речь — покойник закричал матом, а потом встал и ушел. После этого я несколько месяцев был на больничном, — говорит А.Губарев.
Больше смеха, меньше слез
Б.Талах в спектакле «И смех, и слезы Херсонеса» с 1983 года более десяти лет исполнял роль Кафия. После перерыва, когда спектакль возобновили, он ушел на более возрастную роль жреца.
— Мне кажется, что старый спектакль был качественнее. Все-таки мы трепетнее и серьезнее относились к тому, что мы делали. Нельзя действо превращать в капустник, — считает артист.
Спектакль действительно претерпел изменения. Он два раза снимался и два раза восстанавливался. Первый зрители увидели в 1982 году, затем его восстановили в репертуаре в 90-е годы и во второй раз — сейчас. До нынешней премьеры спектакль не показывали несколько лет.
Автор пьесы И.Маркевич вспоминает: когда принес свое произведение в театр, его спросили: «Что это за капустник?» Пьесу встретили в штыки, но главный режиссер А.Смеляков сразу за нее ухватился, да и политуправление Черноморского флота настояло на постановке.
В 2012 году идея возродить спектакль появилась у главного режиссера театра Александра Губарева. Но труппа вдвое уменьшилась, поэтому возможностей стало меньше. Однако И.Маркевичу удалось переработать пьесу, сделать ее более современной и посильной для театрального воплощения. Он рассказал «Севастопольской газете» о метаморфозах своего творения в театре:
— Было порядка 20 персонажей, стало 15. Некоторые любимые мною сценки убирал со слезами на глазах. Пьеса стала компактнее, раньше она шла более трех часов, а теперь с перерывом длится два часа. Герои остались практически те же, и сюжет тот же, Гикия и Филон как были, так и будут. Самое приятное, что зрители ходят, — добавляет драматург. — Я был на премьере, и мне очень понравилась игра актеров. Эта пьеса будет долго жить. Она основана на легенде о том, как Гикия пожертвовала своей любовью, своим личным счастьем и спасла Херсонес от разорения. Эта история действительно была, обросла подробностями, о которых артисты театра теперь и рассказывают. В Херсонесе идет много спектаклей, но они привязаны к античному театру просто потому, что носят налет средневековья. А тут действие происходит в самом Херсонесе. Зрителю это очень нравится. По этой земле когда-то ходили и сами герои спектакля. Сейчас слез там осталось пару капель, а смеха море получилось. Что касается переплетения древности и современности, там есть некоторые фразы. Актеры порой сами их придумывают. Хочется им развеселить публику, и все. Херсонес 20 веков отражал любые атаки, боролся, сохранял свою обороноспособность на высоком уровне. И я связал это с Севастополем, который появился на месте Херсонеса и не утратил эту славу. Севастополь — это мекка духовной силы человека. По-моему, в спектакле должна быть произнесена эта фраза, — считает драматург.
Справка
Пьеса Игоря Маркевича «И смех, и слезы Херсонеса» стала первой постановкой театра им.Лавренева ЧФ РФ на площадке среди руин Херсонесского заповедника. Премьера состоялась в 1982 году. Спектакль режиссера Александра Смелякова более 10 лет шел с неизменным успехом и был снят с репертуара из-за существенных изменений в труппе театра. В 90-е годы его вернули в репертуар. После перерыва в несколько лет, в нынешнем театральном сезоне 2013 года на сцене Херсонеса — снова премьера спектакля-легенды.
Новую версию пьесы, ставшей своеобразной визитной карточкой херсонесского репертуара, предложил главный режиссер театра флота Александр Губарев. Из легендарного первого состава в спектакле остался заслуженный артист АРК Вячеслав Земляной.
В основе сюжета — легенда о бесстрашной Гикии, дочери правителя Херсонеса, спасшей после смерти отца родной город от коварных боспорцев. Ей пришлось делать трудный выбор между долгом перед Отечеством и любовью к красавцу Филону. Вместе с тем в ткань древнего сюжета вплетены нити вполне современных ситуаций, многие из которых — комичны, а в образах древних греков порой угадываются до боли знакомые черты современников.
