Брошенная дача

О том, что Максимова дача — усадебный комплекс, созданный в конце 19 века, — превращается в свалку, городская пресса трубит давно. Но никаких результатов это не приносит. На обустройство парка город денег до сих пор не нашел, а местные жители продолжают оставлять на территории исторического памятника горы мусора.

Напомним, что с 1901 по 1908 годы Алексей Максимов был городским головой Севастополя. Но свое огромное состояние нажил не должностью, а женившись на дочери миллионера-мецената. Потому и дача Максимова была поистине шедевром архитектуры. В начале 20 века зелени в Севастополе практически не было: Сапун-гора была лысой, на Фиоленте — чахлые деревца, да и Исторический бульвар мог похвастаться только редкими кустарниками. Зато на Максимовой даче буйствовала зелень. Здесь располагался особняк, служебные постройки, винзаводик, конюшни, зверинец и, конечно, два яруса парка. Каскад из трех водоемов можно представить себе и сейчас, они были выполнены в форме Черного, Азовского и Средиземного морей. Находясь практически в черте города, Максимова дача всегда была оазисом свежей зелени и чистого воздуха. Она манила своей неповторимой гармонией и тайной. Но даже Вторая оборона Севастополя не смогла довести парковую зону до такого плачевного состояния. Сейчас — гроты засыпаны мусором, а если обследовать тропинки, то можно определить, какие марки кетчупа, майонеза, сухариков и чипсов чаще всего берут с собой на пикники горе-туристы. Горы битого стекла переливаются на солнце разноцветными гранями, а количество средств женской гигиены наталкивает на подозрение, что на «Максимку» дамы приезжают только в критические дни.

Фактически, Максимова дача брошена на произвол судьбы. «Сейчас к прудам приближаться страшно: тошнотворный запах, бурая тина, слой пластиковых бутылок и обрезанных покрышек на поверхности, — говорит житель улицы Хрюкина и постоянный посетитель этого места отдыха, Владимир. — Я частенько сюда прихожу, по мере сил и возможностей пытаюсь убрать мусор, но здесь его нужно машинами вывозить. И хотя я видел еще нескольких добровольных уборщиков, все равно действовать нужно централизованно».

Мы теряем Максимову дачу. При СССР ее территория была 30 га, теперь осталась одна треть. Остальное застроено. Кто может гарантировать, что завтра не появятся люди, которые приберут к рукам то, что осталось от одного из наиболее значимых для города и брошенных им же прекрасных уголков?